Бастинда долго думала и наконец изобрела способ завладеть башмачками.

Когда Элли не было в кухне, волшебница протянула над полом топкую проволоку и спряталась за печью.

Девочка вошла, споткнулась о проволоку и упала: башмачок с левой ноги слетел и откатился в сторону. Хитрая Бастинда выскочила из-за печки, мигом схватила башмачок и надела на свою старую, высохшую ногу.

— Хи-хи-хи! А башмачок-то на мне! — дразнила Бастинда девочку, онемевшую от неожиданности.

— Отдай мой башмачок! — закричала Элли, придя в себя. — Ах ты, воровка! Как тебе не стыдно!

— Попробуй, отбери! — кривляясь, отвечала старуха. — Я и второй с тебя также сниму! А уж потом, будь спокойна, отомщу тебе за Гингему! Тебя съедят крысы — хи-хи-хи, огромные жадные крысы! — и сгложут твои нежные косточки!

Элли была вне себя от горя и гнева — она так любила серебряные башмачки! Не сознавая, что она делает, Элли схватила ведро воды, подбежала к Бастинде и окатила ее водой с головы до ног.

Волшебница испуганно вскрикнула и пыталась отряхнуться. Напрасно: лицо ее стало ноздреватым, как тающий снег; от нее повалил пар, фигура начала оседать и испаряться.

— Что ты наделала! — завизжала она. — Ведь я сейчас растаю!

— Очень жаль, сударыня! — пролепетала испуганная Элли. — Но я, право, не знала…

— Сто лет я не умывалась, не чистила зубов, пальцем не прикасалась к воде, потому что мне была предсказана смерть от воды, и вот пришел мои конец!.. — завывала старуха.

Голос волшебницы становился тише и тише: она таяла, как кусок сахару в стакане чая.

Элли с ужасом глядела на гибель Бастинды.

— Вы сами виноваты… — начала она.

— Нет, кто тебя надоу… Ффффф…

Голос волшебницы прервался, она с шипеньем осела на пол, и через минуту от нее осталась грязноватая лужица, в которой лежало платье волшебницы, зонтик, жиденькие косички седых полос и серебряный башмачок — причина гибели старой Бастинды.

Элли подобрала кочергой зонтик и платье и бросила в печь, вычистила и надела башмачок, подтерла грязную лужу на полу и побежала рассказывать Льву об удивительном конце злой западной волшебницы Бастинды.

Возвращение в Изумрудный город

Трусливый Лев страшно обрадовался, услышав о гибели злой Бастинды. Элли открыла клетку, и он с наслаждением пробежался по двору, разминая лапы.

Тотчас были собраны Мигуны, и Элли объявила им, что теперь они свободны.

Радость народа была неописуема. Мигуны приплясывали, щелкали пальцами и так усердно подмигивали друг другу, что к вечеру ничего не видели вокруг себя.

Во дворце Бастинды был устроен веселый пир. Элли, Лев и Тотошка сидели на почетных местах, и за их здоровье было выпито множество бокалов.

Мигуны прозвали Элли Феей Спасительной Воды. Один из пирующих предложил, чтобы каждый Мигун умывался пять раз в день; после долгих споров согласились, что трех раз будет достаточно.

— Я был бы счастлив, если бы здесь были наши друзья — Страшила и Железный Дровосек, — сказал Лев.

— Надо спасти их, — ответила Элли.

И она спросила Мигунов, нет ли среди них искусных кузнецов. Оказалось, что страна исстари славится замечательными часовыми мастерами, ювелирами, механиками. Узнав, что дело идет о восстановлении железного человека, товарища Элли, Мигуны уверили ее, что они все готовы сделать для Феи Спасительной Воды.

На следующий день несколько десятков расторопных Мигунов отправились на розыски Железного Дровосека под предводительством Элли и Льва. Они шли весь день, пока не добрались до места битвы с Летучими Обезьянами. Переночевали в овраге, и утром начали поиски. Наконец Железного Дровосека вытащили из ущелья вместе с его топором. Узелок с платьем Страшилы, полинявший и занесенный пылью, нашли на верхушке горы. Элли не могла удержаться от слез при виде жалких останков своих верных друзей.

Экспедиция вернулась во дворец, и Мигуны принялись за дело.

Костюм Страшилы был зашит, почищен, набит свежей соломой, и вот — пожалуйте! — перед Элли стоял ее милый Страшила, веселый и добродушный, как прежде. Радость Элли и Страшилы описать невозможно. Страшила обнял Элли своими мягкими руками и, узнав о гибели злой волшебницы, заплясал, прихлопывая в ладоши.

Друзья отправились посмотреть, что делается с Железным Дровосеком. Восстановить Дровосека оказалось далеко не так просто, как Страшилу. Искуснейшие мастера страны три дня и четыре ночи работали над его исковерканным сложным механизмом. Они стучали молотками, пилили подпилками, склепывали, паяли, полировали…

И вот настал счастливый момент, когда Железный Дровосек стоял перед Элли. Он был совсем как новенький, если не считать нескольких заплаток, наложенных там, где железо пробилось о скалы насквозь. Но Дровосек не обращал внимания на заплатки. После починки он стал еще красивее. Мигуны так отшлифовали его, и он так блестел, что на него было больно глядеть. Они починили и его топор и вместо поломанного деревянного топорища сделали золотое. У Мигунов вообще было пристрастие ко всему блестящему. Потом за Железным Дровосеком ходили толпы ребятишек и взрослых и, мигая, таращили на него глаза.

Слезы радости полились из глаз Железного Дровосека, когда он вновь увидел друзей. Страшила и Элли вытирали слезы желтым полотенцем, боясь, как бы не заржавели его челюсти. Элли плакала от радости, и даже Трусливый Лев прослезился. Он так часто вытирал глаза хвостом, что кисточка на конце его промокла; Льву пришлось бежать на задний двор и сушить хвост на солнышке.

Друзья провели несколько веселых дней в Желтом дворце среди Мигунов и начали собираться в обратный путь.

— Надо итти к Гудвину: он должен исполнить свои обещания, — сказала Элли.

— Ох, наконец-то я получу мои мозги! — крикнул Страшила.

— А я сердце! — молвил Железный Дровосек.

— А я смелость! — рявкнул Трусливый Лев.

— А я вернусь в Канзас, к дяде Джону и тетке Анне! — сказала Элли и захлопала в ладоши.

Утром они собрали Мигунов и сердечно распрощались с ними.

Из толпы вышли три седобородых старика, обратились к Железному Дровосеку и почтительно просили его стать правителем их страны. Мигунам ужасно нравился ослепительно блестящий Железный Дровосек, его стройная осанка, когда он величественно шел с золотым топором на плече.

— Оставайтесь с нами! — просили его Мигуны. — Мы так беспомощны и робки. Нам нужен правитель, который мог бы защитить нас от врагов. Вдруг на нас нападет какая-нибудь злая волшебница и снова поработит нас! Мы очень просим вас!

При одной этой мысли Мигуны взвыли от горя.

— Нет больше злых волшебниц в стране Гудвина! — с гордостью сказал Страшила. — Элли истребила их всех!

Мигуны вытерли слезы и продолжали:

— Подумайте и о том, как удобен такой правитель: он не ест, не пьет и, значит, не будет обременять нас налогами. И, если он пострадает в битве с врагами, мы сможем починить его: у нас уже есть опыт.

Железный Дровосек был польщен.

— Сейчас я не могу расстаться с Элли, — сказал он. — И мне нужно получить в Изумрудном городе сердце. Но потом… я подумаю и, может быть, вернусь к вам.

Мигуны обрадовались и веселым «ура» проводили путников.

Вся компания получила богатые подарки. Элли поднесли браслет с алмазами. Железному Дровосеку сделали изящную серебряную маслёнку, отделанную драгоценными камнями. Страшиле, зная, что он нетверд на ногах, Мигуны подарили великолепную трость с набалдашником из слоновой кости. Лев и Тотошка получили чудесные золотые ошейники.

И вот Желтый город Мигунов остался позади. Путники шли на восток. Элли была в белом платьице и Золотой Шапке. Девочка случайно нашла Шапку в комнате Бастинды. Она не знала ее волшебной силы, но Шапка понравилась ей, и Элли надела ее вместо старого капора.

Они шли весело и надеялись в два дня добраться до Изумрудного города. Но в горах, где они сражались с Летучими Обезьянами, путники заблудились: сбившись с пути, они пошли в другую сторону.